![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Ввязавшись давеча в дискуссию об атеизме и религии,аз, многогрешный, процитировал там недавно прочитанную книгу А. Любимова Французская революция: история и мифы. Пожалуй, процитирую ее и здесь. Тем более, что по нынешним временам очень полезно иметь такие цитаты в близком доступе, дабы по необходимости предъявлять племени младому и незнакомому, не знавшему фараона.
Главным вкладом Н. М. Лукина в изучение Французской революции XVIII в. специалисты по данной теме считают не эту книгу о Робеспьере, а две статьи об аграрной политике Конвента, увидевшие свет в 1930 г.[98] Даже спустя более полувека после их появления известный отечественный историк-франковед А. В. Адо отмечал: «До сих пор они остаются лучшим общим исследованием этой важной проблемы»[99].
Думаю, указанные статьи столь долго сохраняли свою научную актуальность во многом потому, что в основу их легли материалы французских архивов, собранные Н. М. Лукиным в ходе научной командировки 1928 г. Если для историков «русской школы» продолжительные поездки во Францию для работы в архивах были до 1917 г. нормой профессиональной жизни, то советские франковеды получили возможность побывать в изучаемой стране лишь в конце 20-х годов. Да и то чуть приоткрывшаяся калитка в «железном занавесе» вскоре захлопнулась почти на тридцать лет. Впрочем, и после того, как «оттепель» привела к возобновлению зарубежных командировок, они оставались уделом лишь немногих избранных. И такая ситуация сохранялась практически до самого конца советской власти. Ещё относительно недавно, на заседании «круглого стола» 1988 г., ставшего важнейшей вехой на пути становления современной российской историографии Французской революции, один из представителей старшего поколения исследователей грустно констатировал: «Французские архивы нам недоступны и ещё долго будут недоступны»
Тема, между прочим, всегда была идеологически приоритетная, всякие Мараты и Робеспьеры прочно входили в советский пантеон, считались учителями и предтечями, да и потом, идеологические противники на Французскую революцию постоянно клеветали и злопыхали. Словом, сам Бог вроде бы велел выделить немного валюты на нормальные исследования. А вот поди ж ты...
Впрочем, от советской политики страдали ученые по обе стороны железного занавеса. Помнится, переводя Левитаца, я почти физически чувствовал страдания автора, сделавшего исследование, устаревшее уже в момент написания. И таких страдальцев было, естественно, не один, не два, и даже не три. ( Read more... )
Главным вкладом Н. М. Лукина в изучение Французской революции XVIII в. специалисты по данной теме считают не эту книгу о Робеспьере, а две статьи об аграрной политике Конвента, увидевшие свет в 1930 г.[98] Даже спустя более полувека после их появления известный отечественный историк-франковед А. В. Адо отмечал: «До сих пор они остаются лучшим общим исследованием этой важной проблемы»[99].
Думаю, указанные статьи столь долго сохраняли свою научную актуальность во многом потому, что в основу их легли материалы французских архивов, собранные Н. М. Лукиным в ходе научной командировки 1928 г. Если для историков «русской школы» продолжительные поездки во Францию для работы в архивах были до 1917 г. нормой профессиональной жизни, то советские франковеды получили возможность побывать в изучаемой стране лишь в конце 20-х годов. Да и то чуть приоткрывшаяся калитка в «железном занавесе» вскоре захлопнулась почти на тридцать лет. Впрочем, и после того, как «оттепель» привела к возобновлению зарубежных командировок, они оставались уделом лишь немногих избранных. И такая ситуация сохранялась практически до самого конца советской власти. Ещё относительно недавно, на заседании «круглого стола» 1988 г., ставшего важнейшей вехой на пути становления современной российской историографии Французской революции, один из представителей старшего поколения исследователей грустно констатировал: «Французские архивы нам недоступны и ещё долго будут недоступны»
Тема, между прочим, всегда была идеологически приоритетная, всякие Мараты и Робеспьеры прочно входили в советский пантеон, считались учителями и предтечями, да и потом, идеологические противники на Французскую революцию постоянно клеветали и злопыхали. Словом, сам Бог вроде бы велел выделить немного валюты на нормальные исследования. А вот поди ж ты...
Впрочем, от советской политики страдали ученые по обе стороны железного занавеса. Помнится, переводя Левитаца, я почти физически чувствовал страдания автора, сделавшего исследование, устаревшее уже в момент написания. И таких страдальцев было, естественно, не один, не два, и даже не три. ( Read more... )
