Кто на ком влиял?

Сначала - небольшая преамбула. Лет уже много назад аз, многогрешный, побывал в альма-матери на конференции, посвященной русско-еврейским культурным контактам. Среди публики там был тот еще паноптикум - например, к одной из докладчиц, милой барышне из Москвы, из зала обратился кавказский человэк в кепке-аэродроме, спросивий ее: "Дэвушка, ты так много слов из Йегодут знаешь - откуда знаешь, да?". А один старичок отжигал на секции, посвященной жаргонной литературе. Стоило очередному докладчику закончить, как он возникал, каждый раз в другом конце аудитории, и с непередаваемым акцентом задавал неизменный вопрос:

Уважаемый докладчик замечательно раскрыл тему влияния великой русской литературы на творчество идишского писателя Имярек. Но почему же никто не говорит о влиянии великой литературы на идиш на творчество русских писателей?

А теперь - собственно амбула. Один из самых известных эпизодов шолом-алейхемовского "Тевье-молочника" - диалог заглавного героя с мясником, где один говорит о корове, а другой - о девушке: Для тех, кто не помнит - вот он под катом: ( Read more... )

А вот - конец второго действия "Свадьбы Кречинского", весьма популярной в то время пьесы:( Read more... )

Так что теперь "вызывает интерес и такой еще разрез"(с) - какова вероятность, что Сухово-Кобылин читал "Тевье-молочника" еврейский классик хоть раз видел "Свадьбу Кречинского" до того, как сел писать свой роман. Ибо исследования о взаимодействии Шолом-Алейхема с тогдашней русской культурой, наверное, есть, но мне покамест не попадались.