Иудаизм и искусство

Статья, написанная во время оно для российского журнала "Общинная жизнь", без претензии на глубокий галахический анализ.

Нам представляется, что эти размышления могут быть интересны учителям еврейских религиозных школ, работникам общинных центров и т. д. То есть тем, для кого вопрос о взаимоотношениях Торы и культуры не является сугубо академическим – в рамках своей повседневной профессиональной деятельности этим людям приходится регулярно находить практические решения.
Что мы имеем в виду под «практическим решением», лучше всего объяснить на конкретном примере. Допустим, местная филармония предложила директору религиозной еврейской школы абонементы для его учеников (чтобы не усложнять задачу, скажем, что в предложенной программе не было ни христианской музыки, ни женского пения, ни антисемита Вагнера). Как в соответствии со своей религиозной еврейской совестью директор должен отреагировать на это предложение? Вежливо отказаться? Пустить дело на самотек: возьмут дети абонементы – хорошо, нет – так даже еще лучше? Или же ему как религиозному еврею надлежит приложить все усилия, чтобы приобщить к культуре как можно больше своих подопечных?

Как показывает практика, как в Израиле, так и в диаспоре руководство религиозных школ, причем не только ультраортодоксальных, часто действует в соответствии с первым из предложенных вариантов. Те же из педагогов, кто предпочитает третий или даже второй вариант, очень часто не находят никаких еврейских аргументов, оправдывающихих решение, и следуют скорее некой интуиции, нежели религиозной логике.
В результате еврейский педагог оказывается в ситуации, сходной с описанной Маймонидом все в том же предисловии к «Путеводителю колеблющихся»: «Подобный человек пребывает в недоумениях и колебаниях. Если он будет следовать исключительно разуму… то он будет чувствовать, как будто он отверг фундаментальные положения нашей Торы. И даже если он в конце концов отвергнет свои выводы <…> – он будет чувствовать, что его религиозные убеждения сильнейшим образом пошатнулись...

Разумеется, не составило бы труда иллюстрировать иудейскую позицию цитатами из раввинов, а не из отцов церкви. Однако я предпочел первым вторых как минимум по двум причинам. Во-первых, даже многовековой союз той или иной конфессии со служителями Аполлона не может гарантировать, что в ее среде не возникнет ярко выраженная антикультурная идеология. А во-вторых, нет более наглядного способа показать, что во фронтальном отрицании внерелигиозной культуры нет решительно ничего специфически еврейского. Жители Бней-Брака или Меа-Шеарим могут быть горды тем, что в их книжных магазинах нет ни одной «некошерной» книги, а хабадская писательница Эстер Кeй – восхищаться крутостью тех, кто выбросил из дома всю некошерную литературу. Возможно, все эти люди даже в чем-то святы. Только вот специфически «еврейского» в этой святости не больше, чем в трудах Тертуллиана и св. Иеронима.

Иудаизм и искусство

Статья, написанная во время оно для российского журнала "Общинная жизнь", без претензии на глубокий галахический анализ.

Нам представляется, что эти размышления могут быть интересны учителям еврейских религиозных школ, работникам общинных центров и т. д. То есть тем, для кого вопрос о взаимоотношениях Торы и культуры не является сугубо академическим – в рамках своей повседневной профессиональной деятельности этим людям приходится регулярно находить практические решения.
Что мы имеем в виду под «практическим решением», лучше всего объяснить на конкретном примере. Допустим, местная филармония предложила директору религиозной еврейской школы абонементы для его учеников (чтобы не усложнять задачу, скажем, что в предложенной программе не было ни христианской музыки, ни женского пения, ни антисемита Вагнера). Как в соответствии со своей религиозной еврейской совестью директор должен отреагировать на это предложение? Вежливо отказаться? Пустить дело на самотек: возьмут дети абонементы – хорошо, нет – так даже еще лучше? Или же ему как религиозному еврею надлежит приложить все усилия, чтобы приобщить к культуре как можно больше своих подопечных?

Как показывает практика, как в Израиле, так и в диаспоре руководство религиозных школ, причем не только ультраортодоксальных, часто действует в соответствии с первым из предложенных вариантов. Те же из педагогов, кто предпочитает третий или даже второй вариант, очень часто не находят никаких еврейских аргументов, оправдывающихих решение, и следуют скорее некой интуиции, нежели религиозной логике.
В результате еврейский педагог оказывается в ситуации, сходной с описанной Маймонидом все в том же предисловии к «Путеводителю колеблющихся»: «Подобный человек пребывает в недоумениях и колебаниях. Если он будет следовать исключительно разуму… то он будет чувствовать, как будто он отверг фундаментальные положения нашей Торы. И даже если он в конце концов отвергнет свои выводы <…> – он будет чувствовать, что его религиозные убеждения сильнейшим образом пошатнулись...

Разумеется, не составило бы труда иллюстрировать иудейскую позицию цитатами из раввинов, а не из отцов церкви. Однако я предпочел первым вторых как минимум по двум причинам. Во-первых, даже многовековой союз той или иной конфессии со служителями Аполлона не может гарантировать, что в ее среде не возникнет ярко выраженная антикультурная идеология. А во-вторых, нет более наглядного способа показать, что во фронтальном отрицании внерелигиозной культуры нет решительно ничего специфически еврейского. Жители Бней-Брака или Меа-Шеарим могут быть горды тем, что в их книжных магазинах нет ни одной «некошерной» книги, а хабадская писательница Эстер Кeй – восхищаться крутостью тех, кто выбросил из дома всю некошерную литературу. Возможно, все эти люди даже в чем-то святы. Только вот специфически «еврейского» в этой святости не больше, чем в трудах Тертуллиана и св. Иеронима.